Ежегодно жертвами инсульта в России становятся почти полмиллиона человек, чаще всего в зоне риска оказываются люди старше трудоспособного возраста. Порядка 70% становятся инвалидами. История Анастасии Мартыновой в этой статистике кажется исключением из правил – инсульт в 20 лет, быстрый период восстановления, практически никаких осложнений.
Инсульт на фоне полного благополучия
В плане здоровья я никогда не была каким-то особенным ребенком, болела как все дети – грипп, простуды, но каких-то серьезных проблем со здоровьем у меня не было, рассказывает Анастасия.
Инсульт – острое нарушение мозгового кровообращения, которое приводит к повреждению и отмиранию нейронов головного мозга. При закупорке кровеносного сосуда тромбом возникает ишемический инсульт, а при разрыве сосуда – геморрагический. Ишемический инсульт происходит гораздо чаще, чем геморрагический.
Повреждение и отмирание нервных клеток приводит к утрате и ослаблению ряда функций в организме, например, нарушениям речи и параличу. Некоторые функции со временем восстанавливаются, другие же не удается нормализовать никогда. Большинство пациентов, перенесших инсульт, нуждаются в длительной реабилитации.
«В детстве я была немного занудливым ребенком, моим главным развлечением были книги. Забиться в угол с книгой было гораздо приятнее, чем общаться со сверстниками. Я участвовала в олимпиадах, занимала призовые места – и это все мне нравилось. Можно сказать, что моя мозговая загруженность была выше, чем у обычных детей, а игровая, какая-то подвижная составляющая, наоборот, ниже. Не знаю, связано ли это как-то с тем, что в 20 лет мне пришлось перенести инсульт. Но очень большой соблазн эти связи провести».
фото Анастасии Мартыновой
В целом ничего не предвещало беды – благополучная семья, мама-доктор, любовь к спорту, отсутствие вредных привычек, хронических заболеваний, друзья, любимый человек рядок, а главное столь юный возраст – что в целом нетипично для инсульта.
Удар случился в июне 2015 года. Тогда Анастасия переехала из родного Саратова в Санкт-Петербург к своему будущему супругу. Впереди – большие планы на жизнь, амбиции, учеба в университете. Но все изменилось буквально в один день.
«В одно прекрасное утро за завтраком, без всякого объявления войны, у меня просто резко закружилась голова. Я подумала, наверное, давление (иногда такое случается) и пошла прилечь. Но когда я встала с кровати и подошла к зеркалу, то увидела страшную картину: один мой глаз буквально съехал набок, образовалось сильное косоглазие. Тогда я поняла, что это не давление. Сразу же вызвали скорую. Пока ждали бригаду, проявилась классическая картина инсульта: онемела левая половина тела, нарушилось ощущение пространства – все стало как на корабле, затуманенное сознание. И это все произошло совершенно без каких-то предпосылок к этому – на фоне полного благополучия, как формулируют сами врачи».
Диагноз
Процесс постановки диагноза был долгим и мучительным: не совсем типичная штука –инсульт в 20 лет. Врачам потребовалось около месяца, чтобы понять, что с Анастасией происходит. А это – множество анализов, МРТ, десятки разных специалистов, каждый из которых не хотел брать ответственность, вынося окончательный вердикт.
«Конечно, первое время меня пытались расколоть – может быть, я употребляю наркотики или какие-то другие запрещенные вещества. Молодая девушка, и скорее всего, возникшая со мной ситуация стала следствием чего-то нехорошего, думали врачи.
Потом их главная мысль была, что это рассеянный склероз. Кто-то из врачей совершенно уверенно ставил этот диагноз. Я до сих пор не могу забыть этой ошибки с их стороны. Было страшно, что это рассеянный склероз, и моя дальнейшая жизнь будет подчинена ему. Поэтому когда после месяца своеобразного пинг-понга, перекидывания меня от одного врача к другому, доктора нашли очаг в головном мозге и вынесли вердикт – инсульт, то это было невероятной радостью. Я никто не могла допустить и мысли, что диагноз инсульт буду воспринимать как лучшую новость в своей жизни».
Давила беспомощность
После этого Настя пролежала в больнице месяц, из которого активное лечение заняло две недели. Для сравнения, у большинства людей, перенесших инсульт, на восстановление уходят месяцы. У многих остаются нарушения речи, кто-то садится в инвалидное кресло. Насте тоже повезло.
«Я бы не сказала, что больничный период восстановления был сложным. Это капельницы, кислородные коктейли, массаж. И если бы надо мной не висел страх самого диагноза, то это можно было бы сравнить с пребыванием в санатории. Больше всего в периоде реабилитации меня беспокоило, что я не могу уже активно двигаться. Я люблю спорт, много гулять, а это было мне противопоказано. Втайне от врачей я выходила в больничный сквер и пыталась сделать какие-то упражнения».
Никаких серьезных осложнений не осталось – было сложно говорить, сохранялось двоение в глазах, но в целом прогноз был благоприятным. Самым трудным оказался период восстановления дома, признается Настя. Были и слезы, и ощущение полной беспомощности.
«Когда ты целыми днями лежишь на кровати в больнице, то это тебя особо не беспокоит – в больнице же так и надо. Но лежать целыми днями дома – это как-то неестественно и неправильно. Это сильно давит. Помню, это ощущение собственной беспомощности, когда тебе сложно преодолеть путь до кухни. Хотя у меня восстановилась чувствительность левой половины тела, просто оставалась сильная слабость, головная боль, тем не менее мне запрещено было делать какие-то активные движения, подниматься без посторонней помощи. Эта несамостоятельность на меня тоже давила. Сейчас, по прошествии нескольких лет, я понимаю, что это было очень сложный период и для меня, и для моего мужа, который был все это время со мной рядом».
Жизнь после
«После того, как в 20 лет я перенесла инсульт, мое отношение к жизни поменялось полностью. Стало четкое осознание – что каждый смертен, и произойти это может в абсолютно любой момент. Стало ясно, что мысль о том, что у нас много времени – иллюзия. Нельзя думать, что сейчас я поучусь, заработаю денег, построю карьеру, но поживу потом – на выходных, в отпуске, когда разбогатею. Так вот, это потом может не настать. И это понимание заставляет тебя делать то, что действительно хочешь ты, а ни кто-то другой: общество, родители и т д.
Поэтому я не пошла в магистратуру, в которую не хотела идти, но должна была – потому что так надо. Я не пошла на работу в офис. Я училась на программиста, и собиралась работать в тестировании. Но потом поняла, что на самом деле мне этого не хочется. В итоге я нашла себе удаленную работу, которая позволяет мне путешествовать, не быть привязанной к офису, и даже к определенному городу.
Еще одним важным осознанием стало то, что все наши волнения, тревоги и страхи оказывают реальный эффект здоровье. Поэтому лишний раз волноваться, нервничать – это непозволительная роскошь. Не могу сказать, что у меня это получается делать стопроцентно, но я очень стараюсь.
Хотя мне в этом плане повезло – у меня изначально само присутствие стресса в жизни сведено к минимуму. У меня замечательный муж, семья, любимая работа, прекрасные отношения с начальником. У меня все хорошо.
Но если что-то вдруг происходит, то мне помогает правило: не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней. Это спасало много раз. И если у меня возникает какая-то навязчивая мысль, которая заставляет меня переживать – например, нужно заработать больше денег, купить новое платье. Я задаюсь вопросом – действительно ли мне это нужно.
Еще изменилось то, что меня сейчас ужасно боятся все врачи. Даже когда с простудой приходишь к терапевту, и он видит у тебя в анамнезе инсульт, то он ужасно пугается. Поэтому врачи стараются меня избегать, как и я их.
Поскольку у меня не осталось никаких серьезных последствий, то я не нуждаюсь в какой-то особой поддерживающей терапии. Еще есть такой момент, что если ты ходишь к врачам, то ты себя начинаешь идентифицировать как больного. Поэтому я предпочитаю изначально воспринимать себя как здорового человека, который не нуждается в регулярном посещении врачей и принятии препаратов».
В худшем случае моя жизнь сильно изменится, но не закончится
«Пережить все, справиться со страхами (прогнозы врачей были разные, в том числе, жизнь в инвалидном кресле) мне помогли мои близкие. Не знаю, как бы без них я справилась. Еще мне помогала уверенность в том, чтобы ни случилось, мои близкие всегда будут рядом. Мне действительно есть на кого положиться. И я это было главной опорой для меня в этой ситуации.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Вообще, страх появился потом. Когда у нас что-то случается, в самой ситуации мы делаем то, чего она от нас требует. Только потом, когда все закончилось, мы выдыхаем и понимаем – как же все было страшно. На тот момент я больше задумывалась о каких-то практичных вещах. Например, нормально видеть я могла только одним глазом из-за двоения. Поэтому подбирала какие-то красивые повязки на глаза как у пиратов или думала о том, как устраивать быт, если я буду в инвалидном кресле. В голове решала какие-то практические задачи и не накручивала себя: «Боже, я останусь инвалидом». Я просто думала: «Да, в худшем случае моя жизнь сильно изменится, но не закончится». Это мне очень помогло.
Сейчас мне двадцать три. Я работаю удаленно персональным ассистентом. У меня есть начальник, у которого много задач, проектов, я помогаю ему их реализовывать.
Вообще я люблю движение. Я каждый день тренируюсь (по мере сил и возможностей) – на свежем воздухе или дома. Сейчас меня очень увлекло питание, то, как оно влияет на наше тело. Необходимы дополнительные знания по химии, биологии. Занимаюсь изучением этих вопросов. Еще мы с супругом много путешествуем, стараемся не жить в одном месте дольше полугода.
О чем я мечтаю? Вообще я думаю, что какие-то материальные мечты не работают. Потому что счастье, это твое осознание мира, а не то, что в этом мире происходит. Моя мечта – это найти такое состояние, и достичь такого уровня мудрости, чтобы каждый день был по-настоящему счастливым. Самое важное, что это все зависит только от меня.
Хочется больше путешествовать, съездить в Австралию, проехать по всей Латинской Америке. Сейчас мы с мужем изучаем испанский, нас очень привлекает латино-американский мир. Еще, конечно, хочется свой уютный домик, и чтобы ситуация, которая случилась со мной, и подобные другие, обходили стороной мою семью, да и вообще – всех».
(16 оценок, среднее: 4,56 из 5)
Загрузка...Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Евгения
НЕ верю.Много нестыковок.
Влад
Будто сам все это пережил. Рад, что вы справились с недугом
Оленька
Ничего себе история, девочка молодец, что справилась. Я уже сейчас начала задумываться о том, как себя уберечь от подобного. Стараюсь меньше нервничать, так как все болезни из-за нервов, пью гинкоум (он снижает риск инсульта), больше получаю положительных эмоций в компании друзей, морально отдыхаю больше, стараюсь во всем только положительные эмоции получать.
Жанна
Да, инсульт на самом деле страшное заболевание. И многие ведь тянут до последнего. Хорошо, что у меня вовремя выяснилось, что я в группе риска. И все из-за того, что кровь густая была. Так мне врач тромбо АСС назначил принимать. Это средство как раз кровь не плохо разжижает. Так я себя сейчас и чувствую гораздо лучше.
Isagufa
Молодец, но не расслабляйся. У 100% людей,обследованных мной больных инсультом, спали на узлах земных сеток. Раньше считал, что дети и молодые люди отталкивают от себя узлы земных сеток, но оказалось не так — они, в отличие от людей старше 50 лет, хоть не притягивают узлы земных сеток, но и не отталкивают их. Определяй, не спишь ли на узлах земных сеток. Они определяются биорамками, которые «работают» у каждого десятого человека.
Мне 71 год, на мочках ушей диагональные складки ( каньоны). Из таких обладателей у 90% людей случаются инсульты и инфаркты. Впервые притянул под себя узел земной сетки в 65 лет. Пока ещё инсульта, инфаркта, рака не Было. Пусть и тебя они обойдут.